Политолог Сергей Марков: чем объясняется парадоксальность нынешней политической системы Украины

Политическая система Украины представляет собой парадокс. С одной стороны, мы видим проявление очевидных признаков полицейского государства, с другой — острую конкурентную борьбу, разоблачение коррупции среди властей в СМИ и острейшую полемику представителей противоборствующих партий и движений на политических ток-шоу.

Все-таки современная Украина — это европейская демократия или полицейское государство и диктатура националистов? Эти определения не противоречат, а дополняют друг друга. И это не уникальный случай в истории.

В специальной литературе много пишут о так называемой иранской демократии. В ней существует конкуренция, выборы непредсказуемы, в СМИ можно увидеть критику властей. Однако эта демократия ограниченна, она существует только для одной части общества — той, которая признала, что шариат является основой иранского государства, а Запад – вечным врагом Ирана. Те же, кто не признает ключевые основы иранской политической системы, оказываются вне рамок иранской демократии, и по отношению к ним проводится репрессивная политика. Соответственно, иранская демократия предполагает два ключевых тезиса. Во-первых, репрессии допустимы по отношению к несогласным, а во-вторых, становление режима через иранскую революцию является священным и правильным, а не преступным. Хотя любому историку очевидно, что революция привела к массовой гибели иранских граждан.

Современная украинская политическая система во многом напоминает иранскую. В украинское политическое кредо входит несколько постулатов. Во-первых, майдан являлся революцией достоинства, а не кровавым государственным переворотом, организованным иностранными спецслужбами. Во-вторых, Россия является вечным врагом Украины и сейчас страны находятся в состоянии войны. В-третьих, украинское государство должно основываться на унитарности и дерусификации Украины. В-четвертых, те, кто с этим не согласны, а тем более борются против этого режима с оружием в руках, могут быть подвергнуты репрессиям.

То есть, чтобы участвовать в украинской политической жизни свободно, нужно не только согласиться с тем, что майдан был положительным явлением, но и с тем, что его противников в Одессе 2 мая сожгли справедливо, а донецкие повстанцы сами обстреливают свои жилые кварталы. Также нужно согласиться и с тем, что в Донбассе идет не гражданская война, а война святых украинских сил с российскими террористическими войсками. Если вы согласны с этими тезисами, то ваши права при участии в политической деятельности будут защищены и вы сможете принимать активное участие в выборах, пользоваться свободой создания политических партий, свободой демонстрации, использовать СМИ. Если нет — все ваши права немедленно исчезают и никакой из послов Евросоюза никогда не замолвит словечка в вашу защиту.

Таким образом, украинская политическая система вовсе не парадоксальна и не экзотична. Однако она имеет фундаментальное отличие от иранской: последняя является суверенной. Очевидно, что, не покривив душой, назвать современную Украину независимой не может ни один человек. Украина сегодня находится под внешним управлением. Не украинцы решают, кто будет президентом Украины. Реальные конкуренты Петра Порошенко, выступавшие за немедленный мир и ликвидацию последствий госпереворота, были силовым образом отстранены от участия в президентской избирательной кампании.

Да, Петр Порошенко, если не считать сторонников мира, которые и были отстранены от выборов, был самым популярным среди ультранационалистов. Но если бы не внешнее давление, Петр Порошенко не смог бы победить уже в первом туре. А во втором он бы вошел в схватку с Юлией Тимошенко — и неизвестно, кто бы победил. Однако второй тур был абсолютно не нужен для внешних сил, управлявших Украиной, поскольку мог привести к расколу ультранационалистической коалиции. Поэтому те, кто управлял Украиной, в жесткой форме потребовали от Тимошенко самоустраниться от избирательной компании, что она и сделала. В результате этой операции вмешательства Петр Порошенко смог выиграть в первом туре и ультранационалистическая коалиция была консолидирована в очень сложный для нее период.

Украинский народ не может решать ни кто будет президентом, ни кто будет премьер-министром в стране. Известно, что популярность ультранационалистического блока «Национальный фронт» во главе с Арсением Яценюком всегда была меньше 10% — и до, и после парламентских выборов. Тем не менее за три дня до парламентских выборов она вдруг достигла 22%: это несомненное свидетельство фальсификации, которая произошла потому, что внешний суверен Украины решил, что отдавать всю власть в руки Петра Порошенко слишком рискованно, потому что у него слишком много друзей в Москве, вдруг он с ними договорится о мире? А вот Арсений Яценюк — проверенный ястреб войны, и его нужно оставить в качестве премьер-министра. Украинский народ не вправе сам решать, будет ли мир или гражданская война в Донбассе. Ключевые решения всегда принимались внешними субъектами. В частности, известно, что Турчинов отдал приказ о начале использования армии против не подчинявшегося киевским властям Донбасса после визита в Киев директора ЦРУ США.

За фасадом президента, правительства и Верховной рады Украины существует неофициальный центр внешнего управления страной. Пока трудно сказать, кто в него входит, наверняка, но можно предположить, что это прежде всего офицеры спецслужб США, Великобритании и Польши, — тех стран, которые проявляют наибольшее рвение в поддержке итогов государственного переворота и подавлении демократии и прав человека на Украине. Полагаю, что стратегическое курирование этого центра внешнего управления Украиной осуществляет вице-президент США Джозеф Байден, поскольку мы наблюдали визиты Байдена в Киев и явно проявленный им интерес к событиям.

Во всяком случае, Байден является самым высокопоставленным чиновником стран западной коалиции, принимающих активное участие в украинских политических процессах. Это делает политическую систему Украины похожей на южновьетнамскую. Там тоже проходили выборы, был государственный переворот, были президенты и парламент, однако реальное управление правительством, армией и спецслужбами Южного Вьетнама осуществляли американские советники. Всем известно, что четвертый этаж здания СБУ закрыт для украинских граждан: там сидят и работают сотрудники американских спецслужб, а также, видимо, британских и польских. Всем известно, что и к генштабу прикомандированы офицеры США, Великобритании и Польши.

«Правый сектор» и другие ультранационалистические и даже неонацистские полувоенные формирования напоминают вооруженные отряды, с помощью которых молодая исламская республика кровью устанавливала свою власть в Иране. Попытка Киева поставить в строй все эти ультранационалистические полувоенные формирования напоминает Корпус стражей исламской революции, который и составляет одну из силовых основ иранского режима. Служба безопасности Украины — это классическая охранка, которая занята прежде всего осуществлением террора в отношении политических оппонентов.

Иностранные советники работают практически во всех других ключевых силовых ведомствах современной Украины. Именно поэтому переговоры о мире идут с таким трудом. Конечно, большинство украинских политиков, будучи олигархами, предпочитают обмануть, а не убивать с риском для жизни. Таков и Петр Порошенко, он бы давно и с удовольствием всё решил переговорами. Но кто же ему даст? Порошенко не обладает властью для принятия ключевых решений. Они принимаются центром внешнего управления Украиной.

Американцы, нахлебавшись горя с южновьетнамским правительством (хотя там тоже были как бы законно выбранные президенты и парламент), сделали свои выводы. В частности, Соединенные Штаты поняли, что заменять одного главу на другого неэффективно, поскольку происходит ослабление легитимности режима и новый глава страны будет ничем не лучше, а может, даже и хуже. Полагаю, что внешний центр управления Украиной не заменит Петра Порошенко, поскольку продление длительности срока службы Порошенко означает укрепление легитимности украинского политического режима. Поэтому наивны надежды украинских оппозиционеров на то, что центр внешнего управления Украиной в ближайшее время заменит Порошенко на кого-то другого. Даже если у Порошенко упадет рейтинг, американцы его не уберут, поскольку на примере Южного Вьетнама они извлекли урок: лучше долго работать с кем-то одним, чем стремительно менять одну управляемую фигуру на другую.

Черты южновьетнамского режима имели и режимы Восточной Европы — Чехословакия, особенно после 1968 года, когда власть потеряла внутреннюю опору, Венгрия после 1956 года и Польша в течение всего послевоенного периода. Эти восточноевропейские режимы рухнули при изменении геополитического положения, когда внешний хозяин, Советский Союз, решил отпустить страны на волю в рамках общей политики разрядки отношений с Западом.

Таким образом, украинская политическая система никоим образом не напоминает ни европейскую политику, ни политику неконсолидированной демократии, находящейся в периоде становления, ни даже обычную диктатуру. Она является сочетанием своеобразной полицейской демократии Ирана и марионеточной диктатуры Южного Вьетнама.

Какое будущее у этой системы?

История показывает, что, как ни странно, такие политические системы имеют достаточно большой запас прочности. Характерно, что, как в случае Ирана, так и в случае с Украиной, с помощью полицейских репрессий и чудовищного пропагандистского давления режим воссоздает свою собственную основу. Так, иранский политический режим существует уже почти 40 лет. Достаточно долго существовал политический режим и в Южном Вьетнаме. Правда, для функционирования таких режимов требуется постоянная поддержка со стороны «внешнего хозяина». История также показывает, что режимы типа Южного Вьетнама рушатся в случае изменения геополитической ситуации или внешнего военного воздействия.

Донбасс, кстати, очень напоминает северный Вьетнам. Сыграет ли он такую же роль для Украины, покажет будущее.