«Революция достоинства» обернулась оскалом людоедов: взгляд на психологию Майдана

В общем, в декабре 2013 года на майдане проводилось исследование, среди людей которые его населяли и посещали.

Вот выдержка из результатов:

«Согласно результатам этого опроса, для участников украинского протеста по состоянию на декабрь 2013 года самыми важными ценностями были самостоятельность, доброжелательность и универсализм (понимание, терпимость, забота о других), а ценности конформности, гедонизма, власти и богатства были малозначимыми.

То есть на карте ценностей евромайдановцы размещались в секторе «Открытость к переменам» / «Забота о людях и природе», то есть они декларировали готовность к изменениям и стремление улучшить не столько свою собственную жизнь, сколько жизнь сообщества.

Если воспользоваться терминологией Р.Инглехарта, этих людей можно назвать носителями постматериалистических ценностей (см.: [Inglehart, 1997]): ведь для них не очень важны ценности достижения и материального благополучия, тогда как на первый план выходят ценности самовыражения и служения на благо общества».

Мы помним, как тогда говорилось: «Пойдите на майдан, там такие прекрасные люди».

Да, действительно, если послушать тогдашних майдановцев, можно было умилиться их благородностью, бескорыстием, желанием всех спасти. И поверхностный человек, либо человек, выдающий желаемое за действительное, мог бы в это поверить.

Но мы-то знаем, что люди очень редко в состоянии всерьез осознавать всю сложность собственных мотивов.

Более того, известно, что очень часто наиболее темные стороны психики обычно и маскируются рационализацией о заботе о благе всех, своей бескорыстности и доброте.

Стоило только возразить таким людям: «А нужна ли другим ваша забота?», как сразу выплывал аргумент, что другие не обладают перечисленными выше прекрасными качествами, а значит, для их же блага за них нужно решить, что им лучше.

Таким образом, перечисленные выше сознательные установки, которые и проявлялись в подобных соцопросах, были ни чем иным, вероятно, как попыткой дать себе право принимать решение за других, попыткой обусловить свое притязание на власть над «материалистичной» толпой.

И вся эта «доброжелательность», открытость к «переменам» была направлена лишь на условных «своих», а перемены мыслились лишь в таком смысле, что майданное сообщество одержит верх над остальным украинским обществом.

Все это тогда воспринималось как жуткое лицемерие, хотя, конечно же, такие люди были искренни в своем своеобразном психическом состоянии, искренне считали себя солью земли и новой порослью украинского народа.

Впоследствии реальность показала, что лидеры майдана далеки от какой бы то ни было бескорыстности, самопожертвование толпы свелось к массовому уклонению от участи солдата на фронте и попыткам всеми доступными методами сохранить старый образ жизни, а склонность к переменам обернулась падением культурного уровня и скатыванием к примитивному насилию.

Но социологи, умиляясь своими опросами, просто, похоже, не учли того что сознательный ответ и бессознательный мотив — нередко вещи, прямо противоречащие друг другу.

И, ужасаясь своего нутра, такого далекого от привычных культурных установок, человек тем сильнее в своем создании будет убеждать себя и других в своей позитивной сущности. Чтобы замаскироваться, спрятать столь постыдного и дикого зверя внутри себя.

Но такие люди не могут создать ничего путного, так как обуяны лишь жаждой разрушения и, когда ситуация больше не требует притворяться, появляются возможности проявить себя.

Возможно ли как-то изменить этих людей? Вопрос этот остается открытым.

Но из всего этого можно сделать вывод.

Когда в поле зрения появляется человек, который вполне сознательно считает себя сторонником самых современных, благородных и бескорыстных черт, то к этому человеку стоит сразу же приглядеться как можно более пристально. Особенно когда таких людей вдруг становится много. Большие скопления современных, благородных и прогрессивных, как мы теперь знаем, есть сигнал того, что приближается буйство дикарей.