Инцидент со «Сметливым»: повод для войны или обычная практика для Эгейского моря?

Есть ли основания опасаться действий турецких судов именно в Эгейском море? Да. Причем, именно в этом регионе, который уже давно является ареной турецко-греческого противостояния.

Обсуждая все, связанное с инцидентом между турецким сейнером «Гечицилер Балик Чилик» и российским сторожевым кораблем «Сметливый», необходимо сразу определить круг принципиальных вопросов. А они таковы:

— является ли обстрел приближающегося иностранного судна допустимой мерой?

— какую угрозу может нести агрессивно приближающееся неизвестное судно?

— какие еще инциденты с участием турецких судов происходили в Эгейском море?

— было ли все произошедшее турецкой провокацией?

Начнем с вопроса об обстреле как допустимой или недопустимой мере. Предупредительные выстрелы не на поражение в сторону корабля-нарушителя являются давней и проверенной практикой всех ВМС мира, а также кораблей пограничной охраны. Вспомним ситуацию с атакой активистов «Гринпис» на буровую платформу «Приразломная». Тогда только предупредительный огонь российских пограничников смог остановить ретивый «Арктик Санрайз» от дальнейших агрессивных действий. И в советское, и в новейшее время была масса случаев, когда пограничные суда обстреливали браконьеров – и на Дальнем Востоке (преимущественно японцы, но в 2009 году у берегов Камчатки попался даже грузинский траулер «Русно»), и в Черном и Азовском морях (в 2013 году была потоплена украинская рыбацкая лодка с браконьерами).

Но, переходя к следующему пункту, правомерно ли применение предупредительного огня в международных водах? Ведь на «ничьей» территории имеет право присутствовать и перемещаться любой корабль. Так допустимо ли открывать по нему огонь в случае непредвиденного сближения?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о вероятности террористической атаки судна-брандера. Прошли те времена, когда большие военные корабли были защищены толстой броней. Сегодня военные суда защищены, прежде всего, превентивными средствами – противолодочными и зенитными ракетами, установками типа «Кортик», сбивающими вражеские ракеты на подлете к кораблю и так далее. Поэтому «пассивная защита», как утяжеляющая корабль, минимизирована. И в том случае, когда врагу все же удается «получить доступ» к борту корабля, последствия взрыва могут быть катастрофическими – как в случае с американским эсминцем «Коул» в 2000 году. Тогда двое смертников-исламистов на обычной моторной лодке с 300 килограммами взрывчатки сделали огромную пробоину в борту эсминца, убили 17 и ранили еще несколько десятков человек.

После инцидента с «Коулом» ВМС США сделали выводы и без всяких сантиментов решили открывать огонь по всем приближающимся без разрешения судам. Это послужило поводом для множества больших и малых скандалов – в 2012 году возле Дубаи, в порту Суэц в 2008, и в ряде прочих. И это – просто в обычных мирных условиях. Что уж говорить об условиях, приближенных к боевым, каковыми по праву могут считаться все действия вооруженных сил России у турецких границ после инцидента с Су-24.

Кстати, судну вовсе необязательно быть заминированным, чтобы нанести существенные повреждения военному кораблю. Еще один американский эсминец, «Портер», в 2012 году столкнулся в Персидском заливе с японским танкером «Отовасан». После столкновения «Портер» смог уйти своим ходом, но вмятину в борту получил изрядную.

Есть ли основания опасаться действий турецких судов именно в Эгейском море? Да. Причем, именно в этом регионе, который уже не первое десятилетие является ареной турецко-греческого противостояния. То и дело здесь корабли ВМС Турции нарушают морские законы. Например, 12 ноября 2013 года турецкий фрегат типа MEKO-200TN нарушил морскую границу Греции и стал вести радиоэлектронную разведку, и грекам пришлось довольно долго выгонять его из своих вод. Не исключено, что и на турецком сейнере была радиоэлектронная аппаратура, которая должна была отследить возможность радаров и систем наведения российского корабля.

Последний и самый важный вопрос – было ли все произошедшее провокацией? Однозначно ответить на него невозможно. С равными основаниями можно сказать – да, турки получили приказ нарываться с целью получить несколько «невинных жертв» (вполне возможно, что, получив такой приказ, капитан не стал особо усердствовать) и потом обвинить Россию.

Но вполне возможно, что турецкие моряки просто продемонстрировали восточное раздолбайство и не среагировали вовремя, пока не получили «холодный душ» в виде предупредительного огня. Показательно, что после инцидента Анкара не стала раздувать скандал, и даже напротив – поспешила заявить, что «ничего не было», никто наш корабль не обстреливал. Видимо, поняли шаткость собственной позиции.

В связи с этим фактом есть основания считать, что воинственный пыл Эрдогана – штука весьма непостоянная. То он сбивает за несуществующую вину чужие самолеты, то боится ответить на обстрел собственного судна.

Григорий Игнатов