Чеченские уроки для Украины

"Ватник" – это человек, не понимающий логики мира, в котором живет. Тот, кто выбирая между логикой и эмоциями, предпочитает эмоции. Тот, кто вопреки здравому смыслу уверен, что Крым признают, а Украина вновь станет Малороссией. Который убежден, что запад отступит перед Россией, потому что у России ядерное оружие, а у запада – всего лишь айфоны, сообщает издание «Левый берег».

Но точно так же "вата" - это и Ирина Фарион, которая считает, что солдаты украинской армии, сражающиеся на Донбассе, обязаны говорить только по-украински. "Вата" – это депутат Андрей Левус, пишуший о том, что "Имарат Кавказ" - это правозащитное движение. "Вата" – это все мы, кто живет по принципу "плевать на методы, важен результат".

Чечня и Донбасс

Реакция украинского сегмента соцсетей на последние события в чеченской столице – более чем показательна. Прекрасно понимаю эмоции тех, кто пишет о том, как "кремлевская хунта" и "федеральные каратели" воюют против "чеченских ополченцев". Официальный Кремль слишком долго жонглировал терминами в своей поддержке "новороссии", чтобы украинцы лишали себя удовольствия "отзеркалить". Но в том и штука, что подобная логика может существовать только лишь на обывательском уровне. А если есть претензии на экспертную позицию, то эмоции вредят.

Я помню, как сокрушался сербский коллега, с которым мы однажды летели в Крым - мол, мы же в Сербии за сильную Россию, но Крым признать не можем - у нас свое Косово. Этот серб был умным, потому что мыслил системно. И потому, когда я слышу в Украине о том, какие молодцы чеченцы, пытающиеся строить "Имарат Кавказ", я всякий раз пытаюсь понять, что у людей в голове. Потому что уже был опыт существования "независимой Ичкерии" - после Хасавюртовских соглашений 1996-го. Закончился он попыткой вторжения в 99-м в Дагестан.

Те ребята, которые в Донецке и Луганске грозят Украине созданием "Новороссии", - инструментально мало отличаются от идеологов "Имарата Кавказа". Достаточно предоставить их самим себе, чтобы рано или поздно обнаружить их в Харькове или Запорожье. Потому что в обоих случаях речь идет о вооруженном противостоянии властям. В обоих случаях обретение независимости означает ни что иное, как "палестинизацию" территории.

Я понимаю, что многим не понравится ассоциативный ряд, но эмоции фактов не меняют. Дело в элементарной логике. В любом обществе и любом государстве первичны институциональные принципы, на которые все ориентируются. Либо мы говорим, что Донбасс это Украина, Шотландия - это Великобритания, Каталония - это Испания, а Чечня - это Россия (пока иное не будет решено в рамках общего консенсуса) и тогда это позиция. Либо мы говорим, что принципов не существует, враг моего врага - мой друг, и тогда вы - Путин. Потому что у него тоже нет никаких правил, и на шахматных досках он играет в "чапаева".

Зачем это Украине

Тут могут возразить, что Чечня и Донбасс – явления разного порядка. Что Донбасс создавался искусственно, а Чечня в разные исторические периоды вела войны с Москвой. Что в Чечне живет отдельный народ, имеющий право на самоопределение, а на Донбассе отдельного народа нет. Никто не спорит. Только что это меняет?

Вот есть Украина. Небогатая страна восточной Европы, которая сегодня в условиях внешней агрессии пытается выстроить государство. Единственная сторона, на поддержку которой она может рассчитывать – это коллективный запад: тот самый, который "закулиса", "вашингтонский обком" и "брюссельское политбюро". Запад в это самое время занимается тем, что ослабляет экономику России: санкции ведут к отсутствию кредитов, отсуствие кредитов ведет к дефициту бюджета, дефицит бюджета уже в 2015 году изменит всю российскую внутреннюю повестку с патриотической на социальную. Все, что происходит сегодня, сокращает количество ресурсов, которое Москва может потратить на свои имперские амбиции.

При этом для большей части Европы и для самих США принципиальным вопросом является не столько украинское благоденствие, сколько российская предсказуемость. Им важно восстановить те самые правила игры, которые существовали в мировой практике до "крымской весны". Украина в этом пасьянсе – инструментальна. Сражаются не за нее, а за принципы международного общежития. И тут есть два варианта: либо страна воспринимается западным миром как случайный попутчик, либо как часть того ценностного пространства, ради защиты которого, собственно, Москва и получила экономическую оплеуху.

Так вот. Когда депутат Рады, а в прошлом замглавы СБУ Андрей Левус "выражает возмущение карательной операцией кремлевских властей против правозащитного движения "Имарат Кавказ" в Грозном", он думает, что это смешно. Что это троллинг. А на самом деле это может быть забавным только внутри Украины. Для западного же обывателя это выглядит как поддержка исламских террористов.

Андрей Левус

Потому что в глаза западного мира чеченские сепаратисты давно уже не выглядят как однозначные борцы за свободу. Братьев Царнаевых прекрасно помнят в США. Можно сколько угодно шутить на счет "хунты", "карателей" и "ополчения" в отношении Чечни, но любая солидаризация с этими ребятами будет Украину дипломатически притапливать. Для полноты картины осталось еще поддержать ИГИЛ, если эти ребята устроят теракт где-нибудь в Татарстане.

Че Гевара и Израиль

Надо понять одну простую вещь: все, что происходит сегодня с Россией, происходит именно потому, что она нарушила правила. У нее было столько же инструментов, чтобы бороться за Украину, сколько и у коллективного запада. Обе стороны работали с населением, с элитами, с политиками, давали кредиты и создавали НКО. Но побеждает всегда кто-то один. В итоге Кремль повел себя как неадекватный шахматист, который, проиграв партию, взял и воткнул ферзя в глаз сопернику.

Главное условие, при котором Украина может рассчитывать на международную поддержку, это как раз-таки игра по правилам. Страна должна демонстрировать, что понимает: земля круглая, огонь обжигает, границы неприкосновенны, силовые варианты передела границ недопустимы. Украина не может не брать во внимание международное право – ей попросту больше не на что рассчитывать. Это единственное, к чему она может апеллировать и за сохранение чего ей имеет смысл бороться. Потому что только в этом случае она перестает быть одинокой и становится институциональной.

В последние полгода благодаря действиям Москвы Украина сумела найти ответы на очень многие вопросы, которые в прежние годы ей были безразличны. Например, о том, как относиться к Че Геваре – ведь, по сути, этот персонаж мало чем отличается от Игоря Стрелкова. И в том и в другом случае речь идет об экспорте мечты: просто один занимался ее насаждением в Конго и Боливии, а другой – в Донецке и Луганске. Солидарность с одним означает поддержку другого.

Равно как страна определилась и в том, кого она поддерживает в израильско-палестинском конфликте. Хотя бы потому, что сама Украина ощущает себя эдаким Израилем восточной Европы – со своим собственным Хамасом и соседним Египтом, который этот самый Хамас всячески поддерживает. Точно так же как Тель-Авив всякий раз конфликтует с европейскими левыми, сочувствующими “униженным и оскорбленным” палестинцам, точно так же и официальный Киев скептически смотрит на отстраненно-наблюдательную позицию коллективного “ОБСЕ” при определении будущего ДНР и ЛНР.

Но если Украина избавится от врожденного правового нигилизма, то это, быть может, станет главным приобретением страны в тот самый год, когда она потеряла столь многое.