Как Киеву избежать ошибок Кремля

Северный Кавказ и Донбасс – совершенно разные регионы. Но историю «покупки» Чечни не мешало бы на всякий случай изучить и в Киеве, сообщает издание «Хартыя'97».

Изначальное разнообразие оценок минских договоренностей – от «зрада!» до «перемога!» – в Украине постепенно сменяется весьма любопытным консенсусом. Все чаще в соцсетях, СМИ, высказываниях политиков и экспертов звучит убеждение, что соглашение попросту не будет исполняться, а потому просто надо готовиться к новым сражениям и не особенно зацикливаться на подсчетах преимуществ и недостатков нового перемирия. «Все равно долго оно не протянет!».

Точка зрения вполне правомерная: в документе содержится такое нагромождение всевозможных обязательств, условий и нюансов, что уследить за точным всех их соблюдением просто невозможно. А если принять во внимание расплывчатость формулировок, то задача и вовсе кажется неподъемной.

Взять, к примеру, такую фразу: «Определение модальностей полного восстановления социально-экономических связей». Перед глазами встает картина: Плотницкий, бубня себе под нос, толстым пальцем ищет в словаре значение слова «модальность» и, дойдя до определения онтических и эписемических модальностей, от перенапряжения теряет сознание. Очнувшись, решает так: если деньги из Киева будут – то все хорошо, модальность правильная, связи восстановились, а если нет – то «хунта срывает исполнение соглашений».

Другой пример. Документ предписывает «обеспечить помилование и амнистию, запретить преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины». События, как известно, бывают разные. И отдельные районы – тоже. Например, Гиви и Моторола наверняка уверены, что отныне они – не уголовники, а респектабельные члены общества. Но есть подозрение, что у украинской прокуратуры будет несколько иное мнение на сей счет.

Подобного рода формулировки в стиле «если кто-то кое-где у нас порой» можно найти почти в каждом пункте минского соглашения, что дает обеим сторонам широкие возможности для вольной его трактовки. Избежать разночтений (и, соответственно, взаимных обвинений в несоблюдении) будет крайне затруднительно. Именно поэтому те, кто говорит о недолговечности перемирия, вполне могут оказаться правы.

С другой стороны, Киеву сейчас нужна передышка в войне, чтобы заняться восстановлением экономики и укреплением армии, а в Москве надеются мирным путем все же втолкнуть Донбасс в Украину на своих условиях. Это оставляет надежду, что обе стороны все же будут хотя бы какое-то время воздерживаться от обмена разнокалиберными аргументами с кассетной или фугасной боевой частью. Ну а вслед за отказом от привычки стрелять в любой непонятной ситуации может прийти желание хотя бы попробовать воплотить мирный план в жизнь.

Впрочем, обтекаемость формулировок и возможность двоякой их трактовки оставляют открытой еще одну возможность. Летом 1996 года в дагестанском селении Хасавюрт было заключено мирное соглашение между российским правительством и чеченскими сепаратистами. Оно тоже носило очень расплывчатый характер, по сути являясь лишь декларацией о прекращении огня с отложенным политическим урегулированием. Надежд на его долгосрочное соблюдение тогда ни у кого не было. Но во время его действия перемирие худо-бедно соблюдалось, уставшие от войны Чечня и Россия пошли по своим дорогам, занялись собственными проблемами. Закончилось действие перемирия в 1999 году в результате новой войны и превращения Чечни в то, чем она является сейчас – формально российский регион, получающий деньги из Москвы, но на деле крайне милитаризированную восточную деспотию, живущую по своим законам и правилам.

Лояльность руководства Чечни Москвой была просто куплена. В обмен на эту лояльность (крайне шаткую, кстати), Рамзану Кадырову и его миньонам позволено делать на подотчетной территории все, что только заблагорассудится. Со временем этот порядок, поначалу вызывавший в России недоумение и протесты, устоялся, превратившись почти в норму. Проблема сепаратизма, на первый взгляд, решена, но в действительности она лишь загнана вглубь и при любом кризисе может снова выйти на поверхность.

Любые аналогии, конечно, хромают, Северный Кавказ и Донбасс – совершенно разные регионы по всем параметрам. Но эту историю – весьма печальную и для России, и для Чечни – не мешало бы на всякий случай изучить и в Киеве. Хотя бы для того, чтобы ненароком не повторить чужих ошибок.

Иван Яковина, «Новое время»