Сербия между Россией и Западом

Республика Сербия остается не только на Балканах, но, похоже, и во всей Европе, страной, которая пока еще не соблазнилась на сладкие заокеанские «печеньки».

Рискуя подмочить репутацию перед Европейским союзом и США, Белград стоически сдерживает их напор, заявляя о неприсоединении к санкциям против России и о верности вековой дружбе с Москвой.

Впрочем, это не мешает сербам, с другой стороны, стремиться в ЕС, уже присоединяясь к некоторым его институтам, и сотрудничать с НАТО. Поведение ее руководства напоминает порой опасный трюк эквилибриста, скользящего по тонкой проволоке.

Блиц-визит главы российского внешнеполитического ведомства Сергея Лаврова в Белград, а также запланированная на начало июня сего года поездка премьер-министра Сербии Александра Вучича в Соединенные Штаты — по приглашению Байдена — задают главную интригу моменту.

Удастся ли и в этот раз Белграду благополучно пройти между Сциллой и Харибдой — политическими оппонентами Россией и Западом? Сербия, как ни крути, выступает скорее не фигурой, а шахматной доской, на которой мировые игроки ведут свою политическую битву за влияние на Балканы. Вести Белграду свою самостоятельную партию в условиях обострившегося мирового противостояния становится все трудней, а скорее всего, и невозможно.

Именно поэтому сербы пытаются проявить себя в искусстве гибкого политического лавирования между интересами двух противников — в собственных. Впрочем, ничего нового, так делают все страны, построившие, как говорит сербская пословица, «дом на дороге».

Знакомые политологи из города Нови Сад объясняли, что из-за того, что Сербия на Балканах выступает в роли такого «дома», ей приходится платить дорогую цену. Если в Средние века численность населения, например, бриттов и сербов была одинакова, то именно из-за разорительных войн на балканском перекрестке количество последних сегодня в несколько раз меньше, чем бриттов. Главной причиной такого падения они считают именно положение их «дома», стоящего на дороге. Всякий хочет его прихватить.

Главными экономическими (они же и политические) итогами российско-сербских отношений к нынешнему визиту главы российского МИДа в Белград можно считать два важных события за последние годы. Сербия в 2008-м поступилась принципами и «сдала» Москве одно из своих достояний республики — государственную нефтяную кампанию Naftna Indystrija Srbija (NIS).

После ее приватизации 56% акций отошли к компании «Газпромнефть». (Еще 29,88% акций — в собственности Сербии, оставшиеся принадлежат более чем 2,5 млн мелких акционеров.)

Российская компания «взяла» сербскую с долгами, вложила миллиард евро в обновление «нефтянки», вывела ее на прибыль, а также — на Белградскую биржу.

Однако, как сообщала балканская печать осенью прошлого года, власти страны начали расследование по приватизации нефтяной компании NIS, что стало для российских собственников холодным душем. Премьер-министр Сербии Александр Вучич объяснил действия «влады» (власти) по началу расследования приватизации компании Naftna Indystrija Srbijа так: «страна недовольна соглашением по NIS», из 400 млн евро чистой прибыли сербская сторона получает только 29 млн.

Впрочем, по словам премьер-министра, Белград собирался выяснять денежный вопрос — пересмотр соглашения — в «дружеском разговоре с Путиным и Медведевым». Речь шла также и о том, что с этим предприятием сербы очень продешевили. Ни ход, ни результат проверки, которую проводит государственная комиссия, пока не стали достоянием не только широкой публики, но и ее руководства, сообщается на сайте компании.

Второй заход России на поле экономических интересов для братьев сербов закончился совсем неудачно. Речь идет о строительстве «Южного потока» «Газпромом», который мог бы стать для небольшой Сербии с семимиллионным населением транзитным Клондайком. Белград к моменту отказа России от строительства этого европейского суперпроекта вложил в него 30 млн евро инвестиций.

При всем понимании властями Сербии ситуации тупика для России, который создал ей в этом энергопроекте Европейский союз, разочарование партнеров до сих пор граничит с чудом возвращения «Южного потока». При этом Сербия надеется на то, что в худшем случае Россия все же возместит ее финансовые потери.

Это подтвердил и российский посол в Сербии Александр Сепурин, сообщив журналистам, что Россия не хочет, чтобы приостановка проекта «Южный поток» повлияла на интересы Сербии. Но пока речь идет о частичном возмещении ущерба, причем — не обязательно в сфере энергетики, а вложением инвестиций в других областях. Наверное, это слабое утешение сербам.

Подсластить пилюлю братушкам Россия попыталась новой идеей «Турецкого потока». Мол, Сербия сможет получать из него газ. Однако, как заявил на днях президент Томислав Николич, строительство «Турецкого потока» через территорию Сербии невозможно, и Белград из этого направления газ получать не будет.

Впрочем, посол Сербии в России Славенко Терзич ранее заявил СМИ, что Сербия заинтересована поучаствовать в проекте «Турецкий поток», но что этот вопрос все еще рассматривается. А глава МИД Сербии Ивица Дачич буквально сегодня заявил, что Белград хочет участвовать в проекте газопровода «Турецкий поток» и призвал ЕС этому не препятствовать.

Среди братских отношений отдельной строкой идет российский кредит в размере 500 млн долларов, выданный Белграду в 2013 году — на покрытие дефицита бюджета страны.

И, несомненно, в геополитической сфере Россия — главный союзник Белграда в деле непризнания расчленения Сербии и выделения исконной сербской земли Косово как независимого государства. Это дорогого стоит. (Замечу, что даже Черногория — куда уж родней! — признала его отделение и независимость.)

Вот, по сути, и все главные «преференции», которые за последние 20 лет смогла предоставить Россия сербам. «У Москвы нет столько денег, — говорят в приватных беседах сербские интеллигенты, — чтобы противостоять искушениям Евросоюза, НАТО и США». И, видимо, в этом есть доля правды.

Стремительная поездка Сергея Лаврова в Белград связана, скорее всего, с «атакой» на главную балканскую страну со стороны западных оппонентов России и в попытке ее отбить.

В середине марта 2015 года Белград принял так называемый «Индивидуальный план партнерства с НАТО», полагая, видимо, что он поможет ему быстрее сблизиться с ЕС. (Хотя это отнюдь не так. Страна может быть членом НАТО, но не входить в ЕС, и наоборот.) План этот, между тем, предусматривает, что Альянс может при необходимости использовать военную инфраструктуру Сербии.

В апреле Белград сделал еще один шажок в направлении ЕС: присоединился к механизму его гражданской обороны. (На этом, видимо, закончится «русская база» в Нише, где в 2012 году был презентован Российско-сербский гуманитарный центр, задачами которого является, в том числе, и реагирование на чрезвычайные ситуации.)

В апреле же Майкл Кирби, посол США в Белграде, вручил премьеру Александру Вучичу приглашение вице-президента США Джозефа Байдена посетить Вашингтон в конце мая — начале июня. Это случилось после того, как в печати появилась информация о решении президента Сербии Николича присутствовать на параде Победы в Москве вместе с сербскими гвардейцами. То есть Белый дом сделал из этой истории свои выводы. Кроме того, министр иностранных дел Ивица Дачич собирается в начале июня в Киев.

Недоброжелатели России и Сербии язвят: Лавров поехал в Белград накануне вояжа премьера Вучича в Вашингтон, чтобы дать распоряжения, как ему там себя вести и что говорить. Местные реалисты (или циники), исповедуя утверждение, что у страны нет друзей, а есть только интересы, уверены: сербы должны использовать разногласия и борьбу России и США за влияние на Балканы с максимальной выгодой для себя.

Однако, похоже, вопрос для Белграда, балансирующего (или разрывающегося?) между старой дружбой с Россией и новыми друзьями из ЕС и США, бомбившими сербов боеприпасами с обедненным ураном, лежит в плоскости трудного философского выбора: «быть или иметь?».