Русские начинают обстрел ровно в полночь...

Сначала наступает тишина. Слышно, как жужжит вдалеке генератор, укрытый в окопе; и где-то в деревне, в нескольких километрах отсюда, лают собаки. Ночное небо отдыхает от разрывов и огненных хвостов ракет. Молчит рация: в эфире полная тишина; только сканер изредка ловит помехи, похожие на грозовые разряды. Словно не стало вдруг сепаратистов, ушли русские, и кончилась война. Мы ложимся спать, не желая друг другу доброй ночи. Мы догадываемся, что это неспроста...

Обстрел начинается ровно в полночь. Яркая вспышка в небе, грохот, и через мгновение сотни, тысячи кассетных боеприпасов разрывают уставшую от войны землю. Мы забиваемся в блиндаж. Вовремя - очередной разрыв в небе, и туча осколков шелестом поднятой ветром осенней листвы проносится у входа. Пространство озаряется вспышками каждые три секунды, "Смерч" бушует в ночном небе, подбираясь всё ближе... И вдруг всё смолкает. Походив по кругу, костлявая отступает, не заметив пустыми глазницами десяток бойцов в темноте тесного блиндажа.

Мы сидим тихо. Вдруг прорывает - громкие разговоры, шутки и смех... И назойливое завывание мопеда, еле слышное среди звезд. Смерть не прекратила охоту; она прислала соглядатая - беспилотник с ночной камерой, рыскающий по небу в поисках человеческих душ. Он кружит, кажется, прямо над нами, всматриваясь в землю, то отлетая, то приближаясь, подвывая на поворотах бензиновым двигателем мопеда. Уходит... Мы его почти не слышим... И тут блиндаж содрогается от мощного разрыва. С потолка и стен сыпется земля. В ушах звенит. Ничего не слышно. И только чувствуешь всем телом второй, третий, четвертый чудовищные удары адской кувалдой по земле. Гаубица...

Мы живы. Нам этой ночью повезло. Или просто не пришел наш черед

Юрий КАСЬЯНОВ