Кокетка, умница, простушка: как создавали образы героинь фильма "Москва слезам не верит"

Костюмы героинь фильмов "Служебный роман" и "Москва слезам не верит", исторические платья из "Анны Павловой" — все это работы художницы "Мосфильма" Жанны Мелконян. Она сотрудничала с Григорием Чухраем и Владимиром Меньшовым, Вадимом Абдрашитовым и Эльдаром Рязановым. В качестве художника по костюмам участвовала в создании более чем 20 картин студии. В интервью ua-ru.info художница рассказала, как придумывала костюмы для культовой картины "Москва слезам не верит".

Для первой части картины их нужно было не просто омолодить, а сделать немного деревенскими, превратить в простых девочек, которые приехали покорять Москву.

Действие у нас начинается в 1958 году. Тогда уже все женщины сходили с ума по Людмиле Гурченко, которая сыграла в фильме "Карнавальная ночь". И поэтому одну из героинь, Людмилу (Ирина Муравьева), я одела в пышные платья с нижними юбками. Этот силуэт помог ее превратить в кокетку.

Я даже ей сшила нижнюю юбку из очень дорогого шелка. А вот верхние платья были из обычного ситца. Мне нужно было, чтобы знакомые рисунки тканей возвращали зрительниц в прошлое.

У нас ведь в СССР было так: выпускали ткань в большом количестве, что-то раскупалось, а остатки отправляли в больницы, тюрьмы и делали, например, чехлы для матрасов. И мы в этих закоулках искали ткани, которые были в изделиях.

Для одного из нарядов Людмилы мастерицы "Мосфильма" привезли матрасы, выпотрошили, постирали, потом стали кроить и шить. И получился костюм — в нем героиня приезжает на дачу к друзьям.

В сцене, где Катерина и Людмила принимают гостей в квартире профессора, я хотела сделать из них героинь американских фильмов. Для наряда Людмилы мне нужен был особый красный цвет.

На Катерине клетчатая юбка и капроновая блузка — в начале фильма зрители видят их на Людмиле: девушки меняются одеждой. В ту эпоху капрон был невероятно популярен, но, когда мы делали фильм, его уже не было в продаже. Так что достали где-то эту ткань и сшили блузку.

С современными костюмами тоже хватало трудностей — ведь ничего не было. Мне хотелось, чтобы фильм выглядел немного импортным. Например, чтобы Катерина, повзрослев и добившись успеха, была в твидовом костюме. У нас в СССР из мягкой твидовой ткани зачем-то шили мужские брюки, на них вытягивались колени и задняя часть! С трудом мы достали твид и сделали костюм.

Свою одежду артисты на съемки не приносили. Исключение — эпизод во второй серии, где Катерина встречается со своим возлюбленным Володей (Олег Табаков). Она одета в симпатичный желтый плащ. Вот это был ее личный предмет гардероба.

В Людмиле я подчеркивала стиль и тенденции времени. В Катерине — ум и то, как она постепенно расцвела. А третью героиню — Антонину — я хотела сделать вне времени. Когда бы на нее ни смотрели, она должна быть женой, невесткой и мамой.

Он не придавал особого значения костюму. Считал, что, прежде всего, внутренне должен был быть готов к роли. Но я ему пыталась возражать.

Однажды мы даже наблюдали за людьми, выходившими после рабочего дня с завода. Я обратила его внимание на то, что уже никто не носит старые костюмы, мужчины были одеты в джинсы и кеды.

Мы на студии купили для Баталова индийские джинсы, но он категорически отказывался в них ходить. Сидели они, честно говоря, ужасно, это и джинсами-то назвать было нельзя. А у меня дома у мужа лежали настоящие джинсы Wrangler, которые он берег и все никак не надевал. И вот я их тайком привезла на студию.

Обычно художники действовали так: читали сценарий, потом делали эскизы, дальше — пробы. К фильму "Москва слезам не верит" я сделала более 100 эскизов. На картине работал прекрасный оператор Игорь Слабневич.

Во время проб любой оператор старался выровнять цвет лица, а костюм при этом становился непонятного цвета. Поэтому я развешивала фоном разные куски ткани, чтобы понять, какая фактура и какой цвет хорошо смотрится на пленке.

Если было нужно, то мы перекрашивали ткани. У нас был огромный цех, где работала такая тетя Катя — настоящая волшебница с чаном, голыми ногами в резиновых сапогах, огромной палкой в руках. Она раскручивала все это в каких-то бидонах. На самом деле, она могла сделать все.

Работа с Владимиром Меньшовым была настолько увлекательной, что я просто включалась в процесс и начинала мыслить, как он.