Владимир Зеленский: Не дай Бог, Акиньшина окажется на нашей стороне!

Украинский шоумен Владимир Зеленский рассказал об отношении российских звезд к войне в Донбассе.

Об этом он рассказал в интервью “Прессболу“.

— Этот год, кажется, изменил каждого из нас, как никакой другой...

— Знаете, всегда думал, что только мы влияем на обстоятельства. Но, оказывается, бывает наоборот. Во многом благодаря этому я стал более эмоциональным и менее сдержанным. Всегда считал себя гражданином Украины, но никогда — глубоко украинцем. Напротив, очень хотелось быть человеком мира, который может отдыхать и работать в любой части планеты. А сегодня граждане Украины превратились именно в украинцев. И у меня от этого только положительные эмоции. Но, к сожалению — не я сам к этому пришел, меня изменили обстоятельства. Я уроженец того самого Востока, который, как принято считать в российских медиа, постоянно угнетали, зверски нарушая права русскоязычного населения. Признаться, этого не чувствовал. Но если так говорят люди из Москвы, то, конечно, нет оснований им не доверять. Понятно, что из “Останкино” ситуация всегда виднее.

— Вы должны ненавидеть Михаила Задорнова за его репризу об уроженцах вашего родного города Кривого Рога.

— Не-а, мы же с этой шуткой родились. Это как перевод названия Херсон — город без сна. “Квартал” каждый год ездил на концерты по всей стране, и везде нас принимали очень тепло. И вообще, у нас очень лояльный и гостеприимный народ. Ничто и никогда не угрожало россиянам в том же Львове. Что вполне естественно. Люди приезжают, тратят деньги, и местные жители только заинтересованы, чтобы туристов было как можно больше.

Если говорить о Крыме, то нельзя отрицать, что там есть вина руководства страны. Я, извините, скажу словом, значение которого понимают все. Оно положило на Крым и на все его проблемы. Но точно так же было и в отношении львовян, киевлян, дончан и луганчан. Это важно для общего понимания. Для меня нынешняя ситуация отнюдь не запутана. Она предельно проста: есть проблемы отдельно взятой страны. И каждый, кто сюда пришел из-за границы, без просьбы нашего народа, — это захватчик. Крымский референдум был проведен под наблюдением вооруженных людей другого государства, и это делает его ценность нулевой. Не думаю, что полуостров превратится в сказку лишь потому, что там теперь будет ходить российский рубль. Сомневающимся советую съездить в Грузию. Там есть уникальная высокогорная площадка, откуда все видно. С грузинской стороны льется музыка, везде свет, огромное количество огней, бурлит жизнь... А с другой темень — там Абхазия, где время остановилось ровно тогда, когда она перестала быть грузинской территорией. Мы были в Приднестровье на концертах. Там такая же безрадостная картина. Я не хотел бы, чтобы Крым стал подобным сумрачным местом.

— Выступления “Квартала-95” всегда удивляют уровнем внутренней свободы. Нет, наверное, ни одного политика, перед которым вы испытывали бы трепет...

— Мы как-то выступали перед Виктором Януковичем и Дмитрием Медведевым, и тогдашний российский президент удивлялся, как нас терпят. А дело в том, что Виктор Федорович стал президентом, когда мы уже были кем-то. Не уверен, что он испытывал к нашему коллективу хоть какую-то симпатию, но государству всегда надо показывать, что в стране есть свобода. Когда-то союзный КВН был очень острым — с ярко выраженным политическим юмором. Я тогда в нем участвовал, и на моих глазах происходило закручивание гаек. В этом не был виноват Александр Васильевич Масляков, боже упаси. Такой была позиция партии и правительства. Система сделала российское телевидение — очень интересное и живое — скучным и глупым. На Украине все случилось с точностью до наоборот. У нас ничего не было, на первые роли выбивались разные люди. Появилось большое количество всяких партий — и вот в этой обстановке всеобщего бардака у всех сложилось мнение, что за нами стоит какая-то мощная сила. Поэтому никто с нашим “Кварталом”, у которого действительно берегов не существовало, разбираться не собирался.

— Неужели даже никто не звонил?

— Ну, не без этого, но все на уровне уличных угроз. Типа, эй, ты, рот там закрой-ка, а? Страх, конечно, был, мы живые люди. Но каждый раз как-то рассасывалось.

— Что на это говорила жена?

— В семье это всегда был больной вопрос, и его обсуждения неизменно заканчивались скандалами. Что, согласитесь, не очень приятно в отношении близких тебе людей. Ну а отношение нашей команды... У нас всегда была консолидированная позиция, хотя, конечно, степень страха у всех тоже разная.

— Но можно ведь и бросить это небезопасное занятие от греха подальше — вы ведь одни такие остались в бывшем СССР.

— Можно. Отлично могу писать сериалы, сидя в теплой Испании на берегу океана, и все будет хорошо. Деньги, слава и так далее. Но мне почему-то хочется жить в свободном обществе. И еще мне хочется, чтобы у нас было все, как в Америке. Это для тех, кто свято верит в теорию мирового заговора и считает, будто каждый американец круглыми сутками только и думает об Украине и еще ста пятидесяти странах, где нужно установить американский порядок, потому как больше проблем и забот у них нет. В Штатах можно шутить над кем угодно, и никто не сочтет это предательством национальных интересов. Когда я совсем юным смотрел тамошнее телевидение, мне хотелось, чтобы украинское было таким же — интересным и ярким.

А что вытворяют в Англии? Где, как считается, живут консерваторы. Да они еще жестче травят! Но у них отношение к высокопоставленным людям, как к менеджерам, которые просто должны эффективно тратить государственные средства и при необходимости уметь ответить за каждую копейку. Все эти смешные западные шоу защищают людей, потому что они говорят: чиновники даже самого высокого ранга — такие же люди, они иногда ошибаются, попадают в смешные ситуации.

— Занятно, наверное, когда встречаетесь на одной съемочной площадке с Михаилом Галустяном, зная, что его позиция по событиям на Украине диаметрально противоположна вашей...

— Мы снимались в “8 первых разводах” как раз в то время, когда свергали Януковича. Закончили где-то в начале июня. В Москве все спрашивали: что у вас там? И я всем отвечал одно и то же, чтобы не пересказывать по сто раз: просто приезжайте к нам и посмотрите на все собственными глазами. Тогда и составите свое мнение, а не то, которое звучит из телевизора. Вообще люди — даже самые неглупые — иногда поддаются эмоциям и могут что-то ляпнуть. Как Миша Галустян — я это называю “ляп”. Хотя если это его внутренняя позиция, и он начинает ее пропагандировать, как Иван Охлобыстин, это уже совсем другое, о чем не хочу говорить. Но в любом случае считаю, что нельзя придумывать какие-то списки запрещенных на российской территории исполнителей. Ну, что, не пускать туда Софию Ротару только потому, что она украинка? Это, простите, полный бред...

— Интересно, каких позиций придерживаются на этот счет ваши знаменитые партнерши — секс-символы нынешней России Светлана Ходченкова и Оксана Акиньшина?

— Со Светой мы в этот период не снимались. Что же касается Ксюши Акиньшиной, то, наверное, в силу какой-то этики я не могу спрашивать ее об этом. Скажу больше: даже если бы знал ее позицию, сейчас ее не ретранслировал бы. Не дай бог, она была бы на нашей стороне, и, следовательно, я бы ей просто навредил.

— Кстати, как можно не потерять голову, снимаясь с такими красивыми женщинами, причем практически в постельных сценах?

— Думаю, люди теряют голову вне зависимости от профессиональной квалификации.

— А от вас, самого красивого мужчины Украины 2008 года, они голову не теряют? Вычитал, вы удостоились этого титула от одного из популярных национальных журналов.

— Я довольно иронично отнесся к этому званию, но, видимо, люди прежде всего оценивали харизму и обаяние. А что касается возможности потерять голову в окружении ярких и красивых женщин, то вообще-то у меня есть жена.

— У всех есть. Но, уверяют, эти истории дают творческим людям импульс в творчестве. Или все это ерунда? Михалок говорил: если надо написать песню — сажусь и пишу.

— Он прав. Есть такая работа — писать шутки. И какие бы ни были погода за окном, настроение, хотение-не-хотение, мы должны каждый день что-то выдавать на-гора. И мы выдаем, потому что занимаемся этой работой профессионально. Другое дело, что качество шуток сможем оценить только на выступлении — по реакции зала.

— В народе к актерам отношение такое — сами знаете...

— Они сами в этом виноваты — из-за постоянных разводов. Что такое актерская жизнь? Это довольно неровная и периодическая профессия. Поэтому артисты все время занимаются собственным телом и собой. Им надо постоянно крутиться на всякого рода тусовках, демонстрируя хорошую форму и показывая, что они на плаву. Надо же получить хорошее предложение.

Отсюда и фривольность в отношении к женщинам, актрисам. Отсюда и голливудское восприятие измен. “Ну извини, я не выдержал(а)...” Они вообще неконсервативны с точки зрения отношений. Актеры привыкли в кино раздеваться, трогать, целоваться, и когда это происходит каждый день, то привычная система “мужчина — женщина” как-то нивелируется.

Для меня актерство — только часть профессии. Вернее сказать, ее рупор. Моя основная задача — придумывать. Шутки, телепрограммы, сценарии к кино. Мне это нравится. Но есть еще эмоции. И поэтому раз в год снимаюсь в кино. Это тридцать съемочных дней.

— Вы сами выбираете главных героев для экранизации проектов — например, тех же “8 первых свиданий”?

— Нет, этим занимаются несколько человек, как правило, идеологи проекта — продюсеры. Есть режиссер, он ищет такую пару, в которую зритель влюбится с первого взгляда. Нетрудно предположить, что он руководствуется не столько личными пристрастиями, сколько уже существующим рейтингом популярности актеров. Неловко об этом говорить, но я вхожу в первую пятерку людей, которые, играя в комедии, могут сделать кассовый сбор. Кстати, все эти люди — продюсеры и, делая кино, играют там роли — главную или второстепенную. Это и Сергей Светлаков, и Ваня Ургант, и Миша Галустян. И все они делают кино под себя. Это нормально, так происходит во всем мире.

Я ни разу не снялся в чужом кино, хотя предложения были. Мне просто не надо развивать других авторов. У нас свои аудитория и пространство. И если в нашей картине для Зеленского не найдется роли, то для меня это не будет оглушительным ударом. Но надо же еще и удовольствие получать от актерства.

— Вернемся к актрисам. Приходят они на тусовки, а там человек-оркестр из Киева, который пишет, продюсирует и сам снимается. Хорошо бы как-нибудь поближе к нему оказаться. Уверен, народ к вам тянется.

— Не следил за этим специально. Все же друг друга знают. Если ты топовый артист, тебе ни к кому подходить не надо, за тобой и так все гоняются. Все немножко по-другому обстоит. Мы можем великолепно общаться с каким-то актером. Но при этом он откажется от нашего следующего проекта. Тогда начинаем за него бороться. Все скандалят, а я каким-то образом должен сохранять с ним хороший контакт. Хотя знаю, что он сейчас неправильно поступает в отношении нашей компании. Здесь целая история, мне не очень приятная.

Вообще многие положения наслаиваются. Мы отошли от темы событий в моей стране, но они ведь тоже влияют на все, что сейчас происходит в нашей жизни. На то же общение с коллегами из России, например. Хотя скажу так: наверное, те, кто всю жизнь не выезжал дальше пределов родной деревни, еще поверят Киселеву и компании. Они привыкли верить всему, что говорят из телевизора, но мне, слава богу, больше встречаются другие, прекрасно отдающие отчет в том, что украинцы — такие же нормальные люди, как и остальные. У нас нет рогов, и мы не питаемся младенцами. Все это, конечно, пройдет — как абсурдный и страшный сон. Однако, боюсь, трещина между нашими народами будем заживать очень и очень долго.

— Кстати, вы в черных российских списках есть?

— Конечно. Я, честно говоря, не совсем понимаю, что это за документ такой, однако нас все равно часто туда зовут. Не ездим. Потому что сейчас не время для гастролей, да и здесь работы много.

— А без российского рынка творческий человек сегодня прожить может?

— Абсолютно в этом уверен. Мне непонятно, почему творцов засовывают в политику.

— Так они же общественные люди, и их мнение интересно народу.

— Но это же ненормально, когда мне, живущему здесь, начинают вдруг что-то рассказывать об Украине люди, никогда здесь не бывавшие и черпающие информацию из телевизора. Это же смешно. Что касается кино, то мы всегда снимали его силами двух компаний — нам помогали российские партнеры. Кинопроизводство — это вообще дело непростое и хлопотное, которое стоит денег. Нам государство никогда ничего не давало, и потому надо было как-то выкручиваться. Но всегда был доволен нашим сотрудничеством и не прочь работать с россиянами дальше. Они мне нравятся — и как люди, и как профессионалы.

— Кстати, а членам вашей команды могут прийти повестки в армию?

— Могут. Пока мы выполняем работу в рамках профессии. Если же придет время мобилизации в действующую армию, то, безусловно, будем защищать страну. Как это должен делать любой нормальный мужчина.

— Вы неоднократно ездили в зону боевых действий.

— После этого у меня диаметрально поменялось отношение к армии. Раньше думал, что это организация с ярко выраженным отрицательным имиджем. Вроде дедовщины и туповатых прапорщиков, которые служат героями многочисленных армейских сериалов. Но приехал в зону АТО и понял, что если эти люди станут основоположниками новой украинской армии, то туда захочется отдать служить своих детей. Я увидел настоящих мужчин, переживших огромное количество испытаний и оставшихся людьми. Все они были непризывными — и пошли защищать родину по велению сердца. Именно там я понял, что никто ничего не сдаст. Люди, которые отдают приказы наступать или просто поддерживающие войну с “хунтой”, как нас называют, не понимают одного: против них воюют сами дончане, днепропетровцы, которые не отступят и которых можно остановить, только утопив их в крови. Но, надеюсь, до этого дело не дойдет и разум все же возьмет верх. Пусть даже не сразу, но со временем — точно. Человечество третью мировую войну не переживет.

— Как вам широко распространенная ирония в отношении Виталия Кличко? Дескать, мэр Киева — оратор от бога...

— Знаете, не считаю, что это человек, как любят говорить, с отбитой головой. Абсолютно нет, потому что знаю его лично. Виталий — выдающийся спортсмен, но сейчас он не на своем месте. Вы заметили, над Кличко-спортсменом никто не шутит. Шутят над Кличко-мэром. А это, разумеется, уже совсем иная ипостась. Здесь необходимо быть и отличным хозяйственником, и выдающимся дипломатом, и вдобавок обладать множеством самых разнообразных талантов. Потому что столица 45-миллионного государства — это огромный и очень сложный механизм. А вот министром спорта Кличко был бы идеальным. Никто лучше его проблемы спорта не знает.

— Вам не кажется, что из Владимира Зеленского получился бы хороший политик?

— Каждый человек должен заплатить слишком большую цену за желание попробовать себя в политике. Это огромная ответственность, которая подразумевает значительный уровень компетентности. Этого сейчас у меня нет. Мы все видели примеры, когда слова подменяли практические профессиональные действия.

— Но вы же популярны: вас знают, уважают. Вы очень многим симпатичны.

— Еще раз скажу: это все же очень большая ответственность. И, делая такой шаг, надо понимать, что отказываешься от всего, чем жил прежде. А это, поверьте, слишком большая плата для меня.

— В жизни за все необходимо платить. И вообще, она странная штука. Бывает, например, что очень талантливый футболист вдруг тормозит в росте и становится известным уже благодаря не забитым мячам, а разбитым дорогим автомобилям... Это я о нашем соотечественнике Артеме Милевском. Кстати, с вашим творчеством познакомился благодаря блестящей пародии на него в “95-м Квартале”.

— Не очень близко его знаю, но, мне кажется, Артем — хороший парень. Виделись с ним, кстати, после этой пародии на концерте. Он пришел к нам за кулисы, и мы вместе еще раз посмеялись. Тот, кто способен принять в свой адрес юмор, — человек, однозначно не пропащий. Тот же, кто может проглотить оскорбление, — слабак. И я не спускаю никому, кто хочет каким-то образом меня задеть. Не имею в виду критику — ради бога, этого сколько угодно. Но если оскорбления, увольте, — будете отвечать.

— Как у вас только хватает времен на все: сниматься, писать, организовывать, продюсировать и даже на оскорбления отвечать? Откуда родом движок?

— У меня шило внутри! Мне скучно. Я офигенный товарищ, но не умею звонить и спрашивать: как дела, чем живешь? Не умею звонить в день рождения, не помню даты крестин, свадеб и разводов. Есть люди, у которых получается угождать и дружить. И хорошо отдыхать, и правильно распределять жизнь. А я... Нырнул в воду — плыву. Мне хочется работать, здесь мне всего мало. Хочется людям пользу приносить. Это психотип такой.

— Кто еще похож? Давайте Светлакова назовем. Он вроде гандболом в детстве занимался, моим товарищам приятно будет.

— Не назову по одной причине. Если бы были какие-то корыстные цели, я бы с ним и другими ребятами дружил. Но так получается, что я замкнут только на тех людях, с которыми работаю. Не дружу больше ни с кем. Поэтому многие обижаются, что не звоню и не беру трубку. Но мне это не надо, это все лишнее, оно мешает сосредоточиться на главном. Не думайте, что я жлоб и не умею приезжать к людям, когда им плохо. Наоборот, отложу все дела и помогу. Об этом многие знают.

— Что еще интересно вам в жизни? Где они, новые рубежи?

— Не буду скрывать, политика мне интересна. Человек должен оставлять след после себя. Для меня важно, чтобы потом о Владимире Зеленском не говорили плохо. И я не хотел бы, чтобы мои дети и внуки услышали обо мне какую-то гадость. По этой причине и не делаю в жизни подлых поступков. Сегодня не готов помогать каким-то политикам силами нашего “Квартала”. Мы не знаем истины. Если бы был уверен, что вон тот человек точно хороший, мы все свои мозги направили бы ему в помощь.

— Ну, желаю вам избраться в Раду, там со всеми раззнакомиться и потом нам рассказать, кто же из них на самом деле хороший.

— А вот я вам ничего плохого не желаю!