Россия над пропастью в каменный век..

В минувшую пятницу, 8 ноября, российский рубль продолжил свое пике, вплотную приближаясь к отметке 50 рублей за доллар США и 60 рублей за евро, а стоимость бивалютной корзины приблизилась к 55 рублям. Причем такая динамика падения курса рубля, как отмечают эксперты, наблюдалась впервые с 1998 года.

Не замедлил отреагировать на это падение и индекс РТС, обвалившись сразу на 1000 пунктов, впервые после 2008 года. Не особо спасают ситуацию валютные интервенции ЦБ РФ, позволяя, только, немного снизить курс валют и стоимость бивалютной корзины к закрытию торгов.

Таким образом, к открытию торгов в понедельник были установлены следующие официальные курсы: 1 доллар США – 47 рублей 88 копеек, 1 евро – 59 рублей 32 копейки, стоимость бивалютной корзины – 53 рубля 2 копейки. В результате появилась экспертная оценка от управляющего директора инвестиционной компании «Финам Менеджмент» Николая Солабуто, прогнозирующего, что к марту 2015 года доллар достигнет отметки 200 рублей за доллар США. В его прогнозе так же содержится реплика об «оздоровлении российской экономики», мы еще вернемся позже к этой реплике...

Что это может означать для России? Прежде чем дать ответ рассмотрим немного устройство российского бюджета. На сегодняшний день, так называемый консолидированный бюджет учитывает доходы и расходы бюджетов трех уровней: федерального, региональных и муниципальных. В российской бюджетной системе все три уровня тесно связаны, так как основным источником доходов бюджетов всех уровней являются налоги, пошлины и акцизы на товары, а налоговая система в России едина – федеральная. Все это, кстати, порождает механизм очень простого манипулирования действиями власти на региональном, а тем более на муниципальном уровне.

За счет концентрации всех бюджетных поступлений в едином налоговом органе реальное наполнение региональных и муниципальных бюджетов зависит от обратных траншей из федерального бюджета. При этом ответственность за выполнение бюджетных обязательств регионального и муниципального уровня, несут исключительно сами региональные власти и органы местного самоуправления.

Примеров такого манипулирования, особенно на муниципальном уровне зависящем, как от федеральных, так и от региональных траншей – более чем предостаточно. Яркий пример, иллюстрирующий зависимость муниципальных властей от руководства региона – печальная судьба мэра Самары Виктора Тархова, которому региональные власти не дали до конца отработать свой мэрский срок, назначив досрочные мэрские выборы менее чем через три года пребывания его в должности. Основа конфликта – не разрешенные проблемы в исполнение муниципальных бюджетных обязательств, когда глава Самарской области, губернатор Владимир Артяков отказывал в финансировании муниципальных проектов из регионального бюджета, фактически перекрывая положенные для этого транши.

Похожий конфликт произошел и в Новозыбкове, Брянской области, где выбранного мэра Михаила Милачева фактически вынудили уйти с должности, по состоянию здоровья. На самом деле, на муниципальном уровне масса подобных примеров «приручения» местного самоуправления со стороны региональных властей.

Региональные бюджеты, в целом, практически в такой же ситуации – в сильной зависимости от траншей из федерального бюджета. Однако некоторая доля самостоятельности у региональных властей существует, за счет имеющейся у региональных властей собственности, а в некоторых случаях и бюджетообразующих предприятий. В муниципальных образованиях подобное – очень большая редкость.

Второй составляющей вопроса является условия формирования бюджета. В целом российский консолидированный бюджет исходит из прогноза цены на нефть 696 долларов 48 цента за тонну. Да, обычно приводят стоимость барреля нефти, но в России добычу и продажу нефти учитывают именно в тоннах. Более того, в российской внешнеторговой практике стоимость 1000 куб. м. газа привязывают к стоимости нефти. А торговля нефтью и газом является основным источником формирования бюджетов федерального и региональных уровней через прямые доходы, налоги, пошлины и акцизы, в расчете которых заложена стоимость нефтегазовой корзины.

Напомним, что доля нефтегазовой корзины в бюджете составляет чуть менее 50% всех поступлений в бюджет, в основном, в виде ренты и налогов на прибыль. При этом Россия экспортировала в 2013 году 236 млн. тонн нефти получив при этом свыше 173 млрд долларов США, при средней экспортной цене тонны нефти 783 доллара 39 центов. За первое полугодие 2014 года объем экспорта составил 109 млн. тонн на общую сумму свыше 81 млрд. долларов, при средней экспортной цене тонны нефти 781 доллар 82 цента.

Аналогичная картина и по экспорту российского газа, так за 2013 год экспорт составил свыше 196 млрд. куб. м. газа на сумму свыше 67 млрд. долларов, при средней экспортной цене 342 доллара 34 цента за 1000 куб. м. газа. А за первое полугодие 2014 года экспорт составил свыше 109 млрд. куб. м., при этом получено за них свыше 34 млрд. долларов, при средней экспортной цене 337 долларов 99 центов за 1000 куб. м. газа.

А теперь возьмем за основу долю нефтегазовой корзины в формировании российского бюджета исходя из средне-экспортных цен и доли в доходе. Итак, если провести расчет за 2013 год, то получаем средне-экспортную стоимость нефтегазовой корзины 660 долларов 26 центов за экспортную единицу, состоящую на 72% из стоимости тонны нефти и на 28% из стоимости 1000 куб. м. газа.

Если сопоставить эту величину с курсом рубля по отношению к доллару в 2013 году, а это – 32 рубля 72 копейки, получим базовую расчетную величину, заложенную в формирование российского бюджета при определении его доходности – рублевая стоимость нефтегазовой корзины составляет 21603 рублей 82 копейки за экспортную единицу. Из этой самой рублевой величины и рассчитывается реальное наполнение российского бюджета и выполнимость его обязательств.

В 2014 году, по итогам первого полугодия, мы получаем для экспортной единицы 70% от стоимости тонны нефти и 30% от стоимости 1000 куб. м. газа, итого стоимость экспортной единицы – 648 долларов 67 центов. Но при этом, за счет роста курса доллара по отношению к рублю, составляющий уже 47 рублей 88 копеек – имеем рублевую стоимость нефтегазовой корзины 31058 рублей 37 копеек. Да, формально – можно видеть рост базовой величины стоимости экспортной единицы более чем на 30%. Другими словами – рублевые бюджетные обязательства будут с лихвой выполнены, но это только формально...

Заметим еще одно, что наметившееся снижение цены на нефть к отметке 80 долларов за баррель, а следовательно и привязанной к ней цены на газ – только ускорит процесс дальнейшего падения рубля и снижения его покупательской способности. Причем это падение будет обусловлено попытками наполнения бюджета рублями, для формального выполнения внутрироссийских бюджетных обязательств.

Думается, что произошло, потому, что, де-факто, доллар стал единственным стабильным платежным средством в стране. Скорее всего, теневая экономика и вытолкнула национальную валюту. Нечто подобное наблюдалось и в самой России в 90-е годы, когда доллар США успешно конкурировал с российским рублем, как единственное платежное средство. Решался этот вопрос тогда административными методами – запретом на оплату товаров и услуг в долларах. Однако это не было препятствием, и доллар охотно принимали при операциях купли-продажи. Поверьте, я знаю, о чем говорю, свой первый домашний персональный компьютер и сотовый телефон, я лично покупал в фирмах, расплачиваясь за них долларами. Кстати, было это уже в XXI веке...

Продолжая разговор о негативных последствиях, отметим, что в реальности одну из основных негативных ролей сыграет наличие у России суммарного внешнего долга, на сумму свыше 731 млрд. долларов. При чем большая часть этого долга в кредитно-долговых обязательствах российских госкорпораций и крупных банков, таких, как «Роснефть», «Газпром», «Роснано», «Ростех», «Росатом», финансовая группа ВТБ, Сбербанк, Внешэкономбанк и другие.

Так как эти долги именно внешние, то и возвращать придется, несмотря на соотношения рубля к доллару или евро, в валюте кредитов и займов. При этом кредитные долги госкорпораций составляют суммарно 37% от объема внешнего долга, а банки добавляют еще 29%. Таким образом 2/3 внешних долгов России сосредоточены в кредитных обязательствах госкорпораций и долговых обязательств банков.

Следующий момент – это упомянутые ранее валютные интервенции, что привело к заметному сокращению золотовалютных резервов с суммы превышающей 500 млрд. долларов на 1 января 2014 года до около 455 млрд. долларов на 1 октября 2014 года, что составило снижение в 11% от их объема. При этом запасы иностранной валюты снизились с суммы свыше 469 млрд. долларов на 1 января 2014 года, до около 397 млрд. долларов США на 1 октября, что составило 16% от объема именно реальных валютных запасов. Отсюда можно сделать вывод, что объем внешнего долга не перекрывается даже на половину реальными золотовалютными резервами.

И последнее, но не менее важное. Дело в том, что Россия импортирует товаров на сумму около 341 млрд. долларов по итогам 2013 года. При этом российский экспорт, за тот же период, за вычетом нефтегазовой составляющей составил 283 млрд. долларов. А ожидаемое снижение цены на нефть, вслед за которым снизится и цена на газ, а также уменьшение объемов закупки нефти и особенно газа приведет к уменьшению положительного сальдо внешнеторговых операций.

В структуре российского импорта, лидирующие позиции занимает импорт оборудования и транспортных средств – около 48% общего объема. Второе место у продукции химической промышленности и каучука – около 16% и, наконец, продовольствие и сельскохозяйственное сырье – около 13%. Как видно из структуры импорта – львиная его доля приходится на высокотехнологичные промышленные товары: машиностроение и химические продукты.

Отсюда возникает возражение по реплике Николая Солабуто об «оздоровлении российской экономики». Из каких ресурсов будет осуществляться это оживление, и замечу мы еще не говорили о секторальных санкциях против России, которые, несомненно, изменят структуру как российского товарного экспорта, а уж тем более создадут сложности для высокотехнологичного импорта. Если конечно под оживлением экономики понимается налаживание производства каменных топоров, луков, телег и прочих, с древности известных, человеческих изобретений, тогда наверно, можно согласиться с ожидаемым «оживлением российской экономики».

Кстати про телеги, изготовить то их допустим можно, но вот кого в них запрягать-то? Животноводство России никак еще не оправится от последствий 90-х годов, на это потребуются годы...

На сегодняшний день вся российская промышленность требует глубокой модернизации. Дело в том, что выбранная в 20-х – 30-х годах XX века, в СССР, «догоняющая модель развития» полностью исчерпала себя уже к концу 60-х, когда и наметилось первое серьезное отставание от Запада, тогда еще не столь критичное. Основное отставание промышленного потенциала связано с научно-технической революцией конца 80-х, когда мир сделал скачок к информационно-телекоммуникационному обществу, а информация стала основным и самым важным видом товара. Получение достоверной и надежной информации – стало мировой нормой.

Следующий скачок произошел на рубеже веков, т. е. примерно за десятилетие. Это скачок охарактеризовался переходом к «распределенному обществу», характеризующемуся экстерриториальной организацией. Это проявилось не только в массовом создании телекоммуникационных социальных сетей для личностного общения, но в первую очередь коснулось сферы профессиональной организации труда. Если до этого требовалось от нескольких дней до месяцев на информационное взаимодействие, то теперь это дело от нескольких секунд до нескольких часов, в зависимости от объема передаваемой и получаемой информации. Все это позволило создавать научную и инженерно-технологическую кооперацию без фактического физического присутствия членов таких сообществ в одном месте.

Вполне реальной картиной станет жизнь россиян в статусе и технологиях «евроазиатских масаев» или «пигмеев», живущим натуральным хозяйством и оторванных от современных технологий. А вот для восстановления российского потенциала необходим открытый уровень доступа к информации, глубокая научно-техническая интеграция и, наконец, полная технологическая модернизация инфраструктуры и промышленности. Есть ли сейчас в России такие планы? Смело можно утверждать – нет! Вместо этого Россия погружается в милитаристские игры, терроризируя Украину, угрожая своим соседям и поигрывая своими дряхлыми военными мускулами перед НАТО. Нужно ли это России? Ведь проблем, как мы видим, Россия обретает намного больше, чем сиюминутных тактических «выигрышей»...

Похоже, капкан, в который Россия так сама стремилась – для нее захлопнулся. Большинство процессов в нашем мире – необратимы, а, следовательно, даже если сейчас снять с России санкции, то без серьезных внутренних комплексных инфраструктурно-технологических и социальных реформ, рассчитанных не на одно десятилетие – Россия так и продолжит свое самостоятельно падение в наметившуюся для нее пропасть...

Олег Шро Источник: РИА «Новый Регион»