Россия семимильными шагами приближается к фашизму

Москва, Февраль 13 (Новый Регион, Вадим Довнар) – Российский политический дискурс переживает моду на слово «фашизм» и производные от него. Без упоминания фашизма не обходятся обсуждения крайних правых. О нем часто вспоминают в разговорах об Украине. В качестве незримой ссылки он присутствует в каждой георгиевской ленточке, в каждой надписи «На Берлин!» на машинах. При этом упускается из виду один источник фашизма, который может позволить ему расцвести именно в сегодняшней России. Это неспособность формальных институтов соответствовать ожиданиям населения, пишет издание «nr2.com.ua».

Институты, писал Дуглас Норт, устанавливают общие рамки взаимодействий людей, т. е. правила игры. Будучи непонятыми, формальные институты рано или поздно отторгаются. По-видимому, в современной России происходит отторжение правил как внутренней (демократия), так и внешней (международные договоры и нормы права) политики.

Во внешней политике отторжение формальных институтов связано с неготовностью населения и элит смириться с постимперским статусом страны.

Неприятие правил игры приводит либо к уходу с поля (отказ играть), либо к попыткам навязать другим игрокам свои правила. Отсюда вероятность развития событий по веймарскому сценарию: насаждение альтернативных правил игры с помощью насилия.

Веймарская республика просуществовала относительно недолго — с 1919 по 1933 г. В России интерес к веймарскому периоду особенно велик из-за некоторых аналогий между веймарской Германией и постсоветской Россией. Последняя тоже стала продуктом отказа от революционного варианта развития (в конце 1980-х — начале 1990-х гг. ситуация в стране была революционной). Но настоящей революции в 1991 г. не произошло. На месте исчезнувшей советской империи постепенно восстанавливается другая империя, новороссийская. Ее масштабы несопоставимы с советскими, но принцип тот же.

Веймарская республика образовалась после поражения Пруссии в Первой мировой войне. Условия Версальского договора были неблагоприятными для страны, а ведь она пошла на капитуляцию в расчете на «сохранение лица». Поражение СССР в холодной войне играет аналогичную роль в истории современной России. К разочарованию условиями «послевоенного» мира следует добавить разочарование демократией. Как и в веймарской Германии, у нас она «не сработала».

Именно в противоречии между формальными институтами и повседневными практиками и представлениями Слотердайк видит наиболее глубокий корень фашизма. В таких условиях власть не может быть обоснована с помощью зафиксированных в конституции и международных договорах средств.

Фашизм — это прекращение дискуссии на самом важном месте и предоставление заключительного слова «товарищу маузеру». Ставка на силу, сделанная Россией во внешней политике, проявила себя сначала во время конфликта в Южной Осетии, а теперь в Украине.

Ставка на силу во внутренней политике пока находится на стадии попыток стыдливого прикрытия фиговым листком очевидной готовности к репрессиям. В случае роста общественного недовольства — более чем вероятного в условиях экономического кризиса — фиговый листок будет отброшен. Открыто используя репрессивный аппарат (полиция, суды), власть будет жестоко мстить, как писал Слотердайк, тому, кто, как она точно знает, никогда не будет уважать ее, но всегда готов крикнуть: «Легитимируй себя или будешь повергнута!»

Если эта гипотеза верна, фашизм в Россию могут принести на своих плечах не крайне правые. Его могут возродить своими действиями обычные граждане и представители власти, лишенные опоры на понятные и воспринятые как «свои» формальные институты внешней и внутренней политики. По этой причине, как и в веймарской Германии, фашистский проект в России имеет шансы на поддержку большинства. Едва ли в его названии будет упомянуто слово «фашизм». Но ведь и Гитлер не называл себя фашистом.