В Сирии Путин воплощает мечту Примакова о возрождении России, — Washington Post

«Крестный отец» нынешнего военного вмешательства России в Сирии, по мнению обозревателя Washington Post, — это бывший премьер-министр страны и ведущий ее арабист Евгений Примаков. О его влиянии можно судить по тому, насколько хвалебной была эпитафия Путина по нему на его похоронах четыре месяца назад.

По словам Путина, у Примакова были глобальное мышление и смелые идеи, он сумел провести страну через серьезный кризис после падения СССР, а его влияние за пределами России было «бесспорным». Теперь Путин действует с решительностью, которую Примаков, возможно, посчитал бы похвальной и в то же время рискованной, предполагает автор.

Отправив в Сирию российские войска, Путин начал «восстанавливать мечту Примакова о российском влиянии в арабском мире» — регионе, где Россия теряла союзников один за другим еще с 1972 года, когда ее вытеснили из Египта. Примаков стал символом идеи, что российская мощь в постсоветские годы не угасла и что Москва — не «вечный младший союзник Вашингтона».

Определяющий момент настал в 1999 году, когда в качестве премьер-министра Примаков развернул самолет по пути в США, узнав о военном вмешательстве Вашингтона в Косово. Идея заключалась в том, что Россия, может, и недостаточно сильна, чтобы помешать США, но она не будет смиренно подчиняться американскому диктату, напоминает издание.

Примаков специализировался на арабском мире и был «главным укротителем» двух «арабских клиентов» России: режима Асада в Сирии и Саддама Хуссейна в Ираке. В Сирии Путин решил не уступать, скорее всего, по совету Примакова, отмечает Washington Post. Российское вмешательство там длилось в «замедленном темпе» месяцами, но американские аналитики явно упустили его военное измерение.

Президент Барак Обама и госсекретарь Джон Керри приветствовал факт большей вовлеченности России в дела региона после ее «в целом полезной роли в ядерных переговорах с Ираном». Они явно не ожидали, что Россия решит укрепить позиции сирийского лидера Башара Асада на поле боя «в качестве прелюдии ко всякой дипломатии».

А ведь Путин не выражался двусмысленно по поводу своих намерений: во время выступления в ООН он заявил, что отказ от сотрудничества с сирийскими властями был ошибкой. «Для Соединенных Штатов военное вмешательство в Ирак было „войной по выбору“. Но в представлении Путина борьба с „Исламским государством“* — явно экзистенциальная тема для России с ее большим и растущим населением мусульман», — комментирует обозреватель.

Если Россия действительно намерена выступать против запрещенного в этой стране «Исламского государства», это может означать кардинальные перемены в раскладе сил на Ближнем Востоке. Россия, поясняет издание, станет защитником не только Асада, но и Европы — напуганной проблемами терроризма, беженцев и поставок энергоносителей. Примаков мечтал о возрождении российской мощи на Ближнем Востоке и в мире. Сейчас Путин воплощает эту идею в жизнь, и эта перемена несет с собой опасности как для России, так и для США, подытоживает Washington Post.

* Запрещенная в РФ террористическая организация