Язык ненависти понятен в любой стране, — мнение публициста

«На другом берегу (реки Гудзон), в Нью-Джерси, где проживает много арабов, были люди, которые ликовали. Они ликовали, когда ВТЦ рухнул», — заявил Трамп в эфире телеканала ABC, рассказывая про события 11 сентября 2001 года.

Это высказывание моментально привлекло внимание СМИ и политиков. Мэр Джерси-Сити Стивен Фулоп отреагировал одним из первых. «Никто в Джерси-Сити не ликовал 11 сентября. Мы, наоборот, были первыми, кто позаботился оказать помощь на Манхэттене», — заверил он, а также обвинил Трампа в том, что тот либо испытывает проблемы с памятью, либо намеренно искажает истину.

Газета The Washington Post, в свою очередь, также обвинила политика в преднамеренной лжи и сопроводила статью об этом знаком «4 Пиноккио» — максимальным в их редакционном рейтинге фальшивок.

Помимо истории с якобы ликовавшими арабами, американские СМИ также припомнили Трампу его более ранние высказывания, направленные против мексиканцев и других латиноамериканцев. И в конце концов предъявили претенденту на республиканскую номинацию то, что он повышает свой рейтинг, используя hate speech — термин, который на русский язык обычно переводят как «язык ненависти» или «язык вражды».

Действительно, высказывание про ликующих арабов или нашумевшее заявление в адрес мексиканцев («Когда Мексика направляет нам своих людей, они не посылают лучших… многие из них преступники, многие — насильники… США превратились в свалку для Мексики…») относятся к классическим проявлениям «языка ненависти» — приписыванию этнической группе негативных признаков и противопоставлению «хорошие мы — плохие они».

Впрочем, как это часто бывает в США, не обошлось без двойных стандартов. Когда Трамп выступает против арабов или мексиканцев, либеральные американские СМИ немедленно его осуждают. А когда какой-нибудь другой кандидат призывает, например, сбивать российские самолеты в Сирии, или называет Россию «врагом номер один», или, как Хилари Клинтон, заявляет об отсутствии у Владимира Путина души, а то и сравнивает российского президента с Гитлером (в чем оратора немедленно поддерживает Джон Маккейн), реакция оказывается куда как менее бурной. Оруэлловский принцип «все животные равны, но некоторые равнее» регулярно подтверждает свою жизненность.

Понятное дело, что и Трамп в реальности не является фашистом, искренне ненавидящим арабов и мексиканцев, и Клинтон не считает Путина бездушной реинкарнацией Гитлера, да и кандидат, призвавший сбивать российские самолеты, никогда не отдал бы такой приказ, будь он президентом США. Все это произносится лишь для поднятия рейтинга.

Грань между «языком вражды» и призывами к насилию очень тонка. За призывы в законодательстве большинства стран предусмотрена уголовная ответственность, но практически всегда очень сложно сказать, говорил политик или другое публичное лицо абстрактно или конкретно и послужили ли его слова поводом для реального насилия.

Пожалуй, самым ярким примером того, как слова могут трансформироваться в дела, стало «Радио и телевидение тысячи холмов» в Руанде, признанное международным трибуналом виновным в геноциде. В большинстве остальных случаев доказать призывы к насилию не удалось.

В России «язык ненависти» регулярно использует, к примеру, Владимир Жириновский. Два года назад он призвал ограничить рождаемость на Северном Кавказе и обнести регион колючей проволокой. Это заявление вызвало скандал, но никаких реальных санкций в адрес политика не последовало.

Многие высказывания несистемной оппозиции также можно отнести к «языку ненависти». Например, термин «Партия жуликов и воров», придуманный и раскрученный Алексеем Навальным. Он же регулярно выступает с заявлениями в адрес мигрантов, которым, если бы в России существовали подобные рейтинги, тоже можно было бы присуждать четыре, а то и пять Пиноккио. Например, после терактов в Париже он заявил, что 90% мигрантов в России — это молодые мужчины-мусульмане. Данная информация опровергается данными ФМС и Росстата, но кому это интересно?

Если в России «язык ненависти» в основном применяет оппозиция, то на Украине это является тактикой для практически всех политических сил — проправительственных и оппозиционных, маргинальных и популярных. Из последних ярких примеров — заявление президента Петра Порошенко о том, что избиение чернокожих болельщиков в Киеве подстроила Россия, и утверждение «писателя» Олега Романчука о том, что Россия «украла у Украины 50 000 слов». Из Москвы и то и другое кажется запредельным абсурдом, но, видимо, на Украине у этих высказываний есть благодарная публика.

«Язык ненависти» также активно использовался в ходе недавно завершившихся региональных выборов на Украине — оппоненты регулярно называли друг друга «агентами Кремля» и соревновались в воинственных заявлениях в адрес Москвы. Не лишним будет напомнить и о том, что взрывы ЛЭП предварялись активным пропагандистским шквалом русофобских высказываний.

Украинские региональные выборы еще ждут своего исследователя, а вот по итогам прошедших в Польше президентских и парламентских выборов Международный институт новейших государств уже подготовил по заказу ИСЭПИ аналитический доклад «Большой электоральный год в Польше». Напомним, в обеих кампаниях победила ультраконсервативная партия «Право и справедливость» (ПиС), которая теперь контролирует в Варшаве президентский пост, правительство и парламент.

Как говорится в докладе, текст которого поступил в газету ВЗГЛЯД, несмотря на декларируемый консерватизм, ПиС активно использовала в обеих кампаниях современные интернет-технологии, причем основная ставка была сделана не на общение с избирателями, а на «хейтерские» посты в социальных сетях и на форумах — записи, в которых пользователи максимально негативно высказывались о действующих политиках.

В результате сперва президент от бывшей правящей партии «Гражданская платформа» Бронислав Коморовский, а затем премьер-министр Эва Копач стали безусловными лидерами по числу используемого в их адрес «языка вражды». Формально ПиС была ни при чем — с негативными комментариями выступали «обычные» интернет-пользователи, а не функционеры партии. Более того, «язык вражды» оказывался заразительным — пользователи, видевшие большое число негативных комментариев в адрес какого-либо политика, присоединялись к большинству.

Таким образом, можно констатировать, что «язык вражды» активно используется политиками во многих странах мира — как для консолидации собственного электората, так и для непосредственного снижения рейтинга оппонента. Безусловно, между воинственными заявлениями Трампа, Качиньского или Жириновского и реальной резней в Руанде огромное расстояние. Но, как показывает пример Украины, иногда это расстояние может быть пройдено всего за несколько дней.