Год назад Киев начал воевать на Донбассе с призраком — а он стал настоящей Республикой

«Мой покойный политический шеф и учитель, Александр Базилюк, когда-то объяснил мне, что ни одна идея и ни одна тенденция, даже когда-то потерпев поражение и уйдя на задний план, не исчезает бесследно. Она ждёт своего часа.

Идея Донецкой Республики была таким призраком, практически развоплотившимся за почти что столетие. Но в том-то и дело, что всё-таки была.

Время от времени этот призрак выглядывал из-за кулис истории, отражаясь в шутках („у нас вот уже сколько консульств пооткрывалось, уже и немецкое есть, — может, они что-то знают?“ или „а в какую сторону направлена наша Царь-пушка?“), в книжках, в ни разу не массовой общественной организации. Но это был призрак.

Его час пришёл весной 2014, а мог бы не прийти вообще, если бы Украине каким-то чудом удалось " проскочить» второй майдан и переворот.

Интересно, что люди, поднявшие эту идею на щит, даже не сразу поняли свою правопреемственность. И начиналось это как тот же майдан, а казалось ещё менее серьёзным и даже не вполне похожим на донбассовцев, в нормальном состоянии спокойных как удавы и прагматичных до мозга костей, — по всем понятиям, это были не те люди, которые могут довериться какому-то призраку.

С другой стороны, люди устали от глупостей, творящихся в Киеве, и просто, скажем так, скрутили фигу оборзевшей столице.

Я помню эти дни и разговоры с друзьями. Кто заметен на этих демонстрациях, спрашивала я, видны ли те люди, которые всегда посещают митинги. Нет, отвечали мне, — все новые! И это отвечали люди, политически активные уже лет 17–20.

Мой собственный скромненький опыт говорил о том, что в тихое время, даже при общем раздражении публики, собрать 300 человек на площади Ленина — уже реальное достижение. Мне также было ясно, что даже админресурс (особенно скрытый, ведь местная власть не брала ответственность за этот движ) такого уже не потянет: это настоящее восстание. Они реально редки, но вот — бывают.

Но дальше… Дальше всё зависело от Киева, а Киев реально был не в себе. Он попытался воевать с призраком. Он двинул войска, сначала просто двинул, — но ведь такие движения редко заканчиваются хорошо. Даже на Украине, где, как многие верили, всё заканчивается максимум выстрелами в воздух. И призрак стал обретать кровь и плоть. Потому что надо было защищать людей и себя.

Самое страшное и больное. Донбассовцам была присуща фронда, но это были добрые граждане Украины. Многие из которых, вольно или невольно, просто по факту проживания, вложили в это государство свой труд и талант. И вдруг это государство — те силы, которые стали рулить государством, — показало, что ему, не только, как обычно, плевать на то, что они думают, но и плевать на их имущество, а заодно жизнь и здоровье. Ради этой, в гробу мы её видели, унитарности.

И у людей остался только их Призрак. И он окончательно ожил. И вспомнил своё прошлое и себя самого…

Когда 9 мая по улице Артёма прошли нормальным строевым шагом в обмундировании те, кто ещё год назад, одетый как попало, стояли с палками на блокпостах, и в каждом квартале тогда был свой атаман, а порядка не было вовсе… Когда горожане бросали на вычищенные к параду танки сирень (а первые танки Республик, это были памятники, которые снимали с постаментов, и говорили, что когда обойдётся, надо таких памятников поставить на каждом перекрёстке, а то мало ли)…

А потом, через два дня, когда они праздновали годовщину своего удивительного самочинного референдума (кстати, более удивительного, чем крымский)… Призрак улыбнулся, и окончательно стал Республикой. Настоящей. Живой.

Нашей».