Михаил Пореченков: «Каждый выбирает свой окоп»

«Я думаю, что Бог с нами, и мы победим», — заслуженный артист России о Крыме, Ноороссии, Украине и нашей неизбежной победе.

— Михаил Евгеньевич, недавно вы с режиссером Виталием Павловым открыли в Симферополе киностудию «Крым Кино». Ждать, пока Ялтинская киностудия заработает в полную силу — нет смысла?

— Ялтинская киностудия — это какая-то московская история, там какая-то борьба идет… Вот мы и решили сделать первую крымскую кинокомпанию «Крым Кино», чтобы там работали крымчане, создавали собственное крымское кино. В июне будем тут снимать две картины. Больше ничего не скажу… Всё увидите на экране. Но не о войне. О любви в стране и к стране. Так что нас с Крымом тесно связывает работа. Вообще, в России сейчас расцвет кинематографа — 700 картин в запуске. Сейчас много кто снимать здесь будет, места ведь потрясающие.

— А отдыхать в Крыму в этом сезоне не планировали?

— В Крыму я много где бывал. Даже Керчь хорошо знаю — в свое время мы собрали все призы на фестивале «Боспорские агоны». Вообще, если покататься по нашей стране, то на две жизни хватит — и отдыхать, и путешествовать. Мне, например, очень понравились Владивосток и Хабаровск. В Самару и Саратов съездил. Волга красивая очень. Таких яхт, какие по Волге ходят, я в Италии не видел. Я у ребят спрашиваю, мол, а вы ездите куда-то отдыхать? А они мне: какая заграница, летом здесь сидим! Никакая Италия не нужна! На Байкале прекрасно! Кстати, сейчас будем программу снимать о путешествиях по стране. Есть много мест, куда хочется съездить, показать. Надо чтобы внутренний туризм развивался. С детства моим самым любимым местом была Ялта, очень хотел попасть в «Артек», но учился не очень. А сейчас — весь Крым люблю. Вообще — страна любимая. Я счастлив, что Крым вернулся в состав России. Это чудо.

— Кстати, о чуде. Не так давно закончились съемки романтической новогодней комедии «Чудо в Крыму», где вы сыграли главную роль. Вы там водитель такси…. Надоело военных играть?

— Ну подождите, дайте сыграть обыкновенных людей. А воевать — пока нет. Так мы останемся с одними военными картинами. Надо чтобы кино было разным. Навалялся я уже в грязи. Теперь вот на солнышке, в приятной компании. В общем, увидите в прокате. Ничего рассказывать не буду. Но в Донецк эту картину, как и «Поддубного», тоже повезу. Надо ведь ребят поддержать.

— Чтобы потом Украина на вас еще несколько уголовных дел завела…

— Не страшно. Страшно то, что там разруха в головах у людей. Повторюсь: то, что Крым вернулся в состав России — это чудо.

— На Донбассе это чудо может повториться, как думаете?

— Они сами должны решать. Я не могу за них отвечать. Политика дело суровое. Я ж актер. Я человек порыва — как почувствовал в этот момент, так и сделал. А о том, может ли на Донбассе повториться Русская весна, говорить сложно. Думаю, тому должны предшествовать непростые переговоры, какие-то политические истории и движения. Ребятам главное сейчас — отстоять свою независимость. Потому что там конкретно уничтожают мирное население. Это я видел своими глазами. Такая «демократия» у нынешнего руководства Украины. К сожалению, они так «заботятся» о своих гражданах. Грабят, уничтожают. Эдакая ликвидационная команда.

А здесь, в Крыму, хотелось бы, чтобы был мир. Это ведь орден на пиджаке мира, как сказал когда-то Павел Неруда. Так пускай он блестит. Надо только развивать. Дороги сделать хорошие! Чтобы люди сюда приезжали, чтобы радовались солнцу, морю. Мирного неба, а все остальное потихоньку сделаем. Договоримся со всеми, все будет хорошо.

Я думаю, что Бог с нами, и мы победим. Украина тоже долго предрекала Крыму, когда он решил перейти в состав РФ, гражданскую войну, разруху и кровь, ну вот он перешел… По-моему, все перекрестились, сказали, Господи, не война! Уже хорошо! Потому что то, что происходит там — это катастрофа. Надо все своими глазами увидеть… Хватило четырех дней, чтобы посмотреть на все. И под обстрелы попали, и взрывалось рядом…

— А потом вы взяли в руки автомат…

— Я ж все время с оружием. Дело в том, что я воспринимаю свою профессию как судьбу. Если я играю военных, значит, я и есть военный. Кроме того, у меня есть свое мнение. Лично мое. Моя гражданская позиция. И она по этому поводу не меняется, что бы ни говорили. Я поддерживаю ребят. А если придут к нам, значит, будем защищать свою страну с оружием в руках, а что делать? Я ж бывший военный. Учился в Таллинском военно-политическом училище. Я не Макаревич. Конечно, если мы живем в гражданском обществе, то должны уважать его позицию. Но я считаю, что петь под националистическими знаменами для участников АТО — это, мягко говоря, не очень правильно. Но каждый выбирает свой окоп.

— Украинский кризис как-то сказался на ваших взаимоотношениях с родственниками и друзьями, живущими на Украине? Может, поссорились с кем?

— Мне поссориться?! Да за мою голову объявили вознаграждение. (Смеется). В Киеве у меня есть и родственники, и друзья — мы общаемся. Мы остались в нормальных добрых отношениях. Я понимаю, что им тяжело. Они тоже переживают за свою страну, за то, что там происходит, но мы находим компромисс в общении: стараемся вообще не говорить о войне. Ну, а вокруг взрываются бомбы, снаряды ложатся рядышком…

Мы все время думали, что война далеко. А вот она — рядом. Ужасная война. Если мы не будем помнить об этом — она случится и здесь. Мы перестали говорить, что война — это плохо. Жестокость стала обыденностью, а слово «жестокость» — главным словом современности. Вот и решили, а давайте стравим, войну сделаем. А что делают украинские СМИ? Это катастрофа! Нельзя чтобы слово «жестокость» присутствовало в нашем лексиконе, в душах, в сердцах. Надо настраиваться на позитивный лад, на созидание: строить дома, рожать детей.

— А как вы оцениваете работу российских СМИ?

— Я вот смотрел «Россию-24» и думал: пропаганда, съезжу на Донбасс — увижу все своими глазами. Съездил, увидел. Да, может быть, то, что показывают по «России-24», чуть отличается от того, что происходит на самом деле. Все-таки у нас на ТВ чуть смягчают. Ощущение войны, ее настроение, увы, не передается по телевидению. Это надо почувствовать кожей. Либо искусство должно об этом говорить. Как Хемингуэй в романе «Прощай, оружие» или Ремарк в романе «На западном фронте без перемен».

С помощью искусства передается то ужасающее впечатление, которое производит война. А сухими цифрами ощущение войны не передать. Люди потихоньку привыкают к этому ужасу, перестают бояться смертей и обстрелов. Вырастает поколение, привыкшее к войне. А кто строить будет, созидать и детей рожать? Это же главное. Хотелось бы, чтобы война прекратилась. Но украинская сторона категорически не хочет договариваться. Почему? Непонятно…

— Истории своей не помнят, потому, наверное…

— Самое главное, что делает людей людьми — это память. Сегодня многие пытаются переписать историю, пытаются по-другому ее прочитать, но нам нужно помнить о настоящих героях, они живут рядом с нами. Если мы о них не будем помнить, кто будет помнить о нас? Мой дед, Пореченков Михаил Кононович, в честь которого я и назван Михаилом, был на войне. Он начал рядовым, а закончил уже офицером. В память о деде осталась одна фотография… И награды, которые ему принадлежат. Орден Красного Знамени и орден Отечественной войны II степени, который он получил за бой во время Одерской операции. В тяжелой обстановке он поднял роту в атаку и в этой атаке погиб. Деда мой отец искал 40 лет, нашел в Польше…. А я памятник деду своему открыл. Вообще, у нас в семье 9 Мая — один из самых главных праздников. Да и для страны нашей это тоже один из самых главных праздников.

Ирина Ковалева